26 апреля 1986 г. на 4-м энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции произошла крупнейшая в истории человечества радиационная катастрофа. В 2016 году Резолюцией ООН 26 апреля провозглашен Международным днем памяти о чернобыльской катастрофе. В 2024 году исполняется 38 лет со дня трагедии.
В результате аварии в воздух было выброшено более 200 различных изотопов. Повышение радиационного фона фиксировалось по всей Европе, но в наибольшей степени пострадали Беларусь, Украина и Россия. Значительные выбросы из разрушенного реактора продолжались 10 дней подряд до 6 мая 1986 года.
Радиоактивному загрязнению подверглись 23% территории Беларуси. В первые дни после аварии повышение радиоактивного фона фиксировалось по всей стране, в некоторых населенных пунктах гамма-излучение почти в 2 000 раз превышало ествественный фон. Виновники тому — короткоживущие изотопы йода. Несмотря на то, что по оценкам специалистов, йода-131 в выбросах с ЧАЭС было всего 59 граммов, его активность в первые несколько недель после аварии имела настолько серьезные последствия, что этот эффект назвали «йодный удар».
Йод, поступая в организм, накапливается в щитовидной железе. Из-за небольших размеров этого органа, он мог получить серьезные повреждения. В основном изотоп попадал в организм из воздуха и через употребление в пищу свежего коровьего молока и овощей. Дети, пьющие больше молока, чем взрослые, подверглись наибольшему риску.
Уже через пять лет после аварии был зафиксирован рост числа случаев заболевания раком щитовидной железы. Среди детей, родившиеся всего через год после аварии, уровень заболеваемости остался на прежнем уровне.
Самые опасные долгоживущие изотопы — цезий-137, стронций-90, изотопы плутония. Большая их часть выпала в 30-километровой зоне отчуждения. Чернобыльская авария коснулась половины из 118 регионов республики. 21% сельскохозяйственных земель Беларуси были загрязнены, всякую деятельность пришлось прекратить на площади в 2,65 тысяч км2. Пострадала четверть лесного фонда Беларуси. Всего из пострадавших районов были отселены 137,7 тыс. человек. Исчезли с лица земли 479 населенных пунктов.
Устойчивой тенденцией является снижение плотности загрязнения в результате естественного распада радионуклидов. Периоды полураспада наиболее активных цезия и стронция составляют 30 лет. К 2016 году площадь загрязнения цезием уменьшилась в 1,7 раза, стронцием — почти в 1,9 раза. По прогнозам специалистов, «чистыми» эти территории можно будет считать после 10 периодов полураспада, то есть, через 300 лет.
Фактически на начало 2019 года на загрязненных территориях в Беларуси проживает 1112,2 тысяч человек в 2088 населенных пунктах. Доля лесного фонда республики, относящегося к зонам радиоактивного загрязнения, составляет 16,6% общей площади
70% радионуклидов, выпавших в Беларуси, находится в лесах. Лес выступает естественным барьером, препятствующим распространению загрязнения. В зонах отселения, на выведенных из эксплуатации сельскохозяйственных угодьях, специально высаживаются леса. Полностью прекратить хозяйственную деятельность на зараженных не отселенных территориях нельзя. Продукция с них, в том числе и лесная, тем не менее, проходит жесткий контроль. Допустимые нормы содержания радионуклидов в Беларуси одни из самых жестких в мире.
На территории белорусской части 30-километровой зоны отчуждения в 1998 году был создан Полесский государственный радиационно-экологический заповедник. Заповедник по размерам больше зоны, и его площадь даже увеличилась за счет присоединения отселяемых территорий. Главная задача учреждения наряду с охраной природы — вести радиационный мониторинг, предотвращать лесные пожары, чтобы исключить распространение загрязнения за пределы зоны.
Заповедник имеет статус природоохранного научно-исследовательского учреждения. На основании наблюдений за радиационной обстановкой ученые разрабатывают технологии реабилитации загрязненных территорий. Кроме того, наблюдения за колебаниями уровня излучения позволили установить, что оно растет во время жаркой и засушливой погоды. Вкупе с возрастающим риском возникновения лесных пожаров это еще одна потенциальная опасность изменения климата.
Территория в пределах зоны отчуждения загрязнена неравномерно, что создает отдельные сложности для исследователей. Кроме природных предсказуемых факторов, таких, как влажность, высота местности, на уровень излучения влияет и количество и состав выпавших в конкретном месте радиоактивных элементов. Главную опасность на территории заповедника представляют трансурановые изотопы плутония и америция.
Полное исчезновение человека из этих мест создало уникальные условия для дикой природы. В заповеднике обитают почти все виды животных и две трети растений, встречающихся в Беларуси. Он имеет международный статус территории, важной для птиц. Здесь зафиксированы 11 видов животных и 27 видов растений, влюченных в красную книгу Беларуси. Популяция болотной черепахи в заповеднике насчитывает более 70 тысяч особей.
Таким образом, территория заповедника — уникальный не только для страны, но и для всего мира резерват биоразнообразия. Это не только природная лаборатория по изучению воздействия радиации на живые организмы, но и по-настоящему дикой природы, где уже более 30 лет человек остается очень редким гостем. С 2018 года заповедник стало возможно посетить с экскурсией. Среди посетителей не только любители чернобыльской эстетики и дикой природы, но и ученые-биологи, в том числе из России и Нидерландов.
Ведется в заповеднике и экспериментальная хозяйственная деятельность: пчеловодство, садоводство, деревообработка. Разводят здесь и лошадей русской тяжеловозной породы, организуют охоту и рыболовство. Конечно же, это все еще не обычный заповедник. Любая добыча или продукция проходит строгий радиологический контроль в лаборатории заповедника, как и все посетители. В случае превышения допустимого уровня излучения личные вещи посетителей отправляются на станцию дезактивации, а зараженная продукция утилизируется.
В Беларуси особенное отношение к Чернобыльской трагедии. Так или иначе она коснулась каждого жителя страны. В День памяти жертв Чернобыля ежегодно проходят памятные мероприятия, молебны, возложения цветов к мемориалам. Примечательна особая связь Беларуси и Японии. По инициативе японской стороны рядом с памятным знаком «Ахвярам Чарнобыля» установлен «Камень мира Хиросимы», а возле Красного костела — Колокол Нагасаки, в основании которого заложена земля в том числе с территорий, пострадавших от катастрофы на ЧАЭС.
Развито научное сопровождение проблемы. Кроме уже упомянутого заповедника, специализированными исследованиями занимаются в Институте радиобиологии НАН Беларуси, РНПЦ радиационной медицины и экологии человека и др. Регулярно проводятся международные научные конференции, такие, как ежегодная «Современные проблемы радиобиологии», издаются монографии, учебная и научно-популярная литература. Белорусские специалисты тесно сотрудничают с научно-исследовательскими институтами и вузами стран СНГ и дальнего зарубежья, оказывают помощь в преодолении последствий чрезвычайных ситуаций, таких, как авария на АЭС «Фукусима-1».
Воспоминания ликвидаторов:
Владимир Целуйко
Когда произошла авария, я проживал в Брагинском районе, был главным агрономом в элитном семеноводческом совхозе, выращивал овощи, кормовую свеклу на семена. Многие наши ребята из деревни работали на станции. В день катастрофы они сразу сказали: жить здесь теперь нельзя. Первые два дня, в субботу-воскресенье, ничего не чувствовалось. А в понедельник, когда ветер в нашу сторону подул, стало резко сушить губы, язык. Вода не помогала. Попил – на 5 минут хватает, затем опять сушит. Тогда дана была установка сверху – принимать йод с водкой, на 100 г по три капли йода, чтобы щитовидку защитить. Выпьешь – пару часиков не сушит. Но детям такого ведь не дашь. А у меня на тот момент двое сыновей было. Я на работе в конторе сидел, а напротив – садик. Смотрю, дети мои в песке играются, пока вся эта радиация в воздухе витает.
Первыми выселяли тех, кто ближе других к станции жил. А нам тем временем пришла телефонограмма, команда сверху: пооткрывать шлюзы, откинуть воду с каналов местной речки. Мы поехали за Березинец, который выселили (а ведь он дальше даже), предварительно надели противогазы. Поднимаем шлюз. Жарища – тучи ни одной. Я в противогазе уже задыхался. Снимаю, а вокруг стоит запах сероводорода. Там буквально километров 12 до станции было. И мы, мокрые от жары, высохли в минуту.
Первые автобусы для эвакуации за нами прислали 4 мая. Сказали ничего с собой не брать, только документы: мол, через 2 недели вернетесь назад. Люди покидали все, уехали и никогда уже туда не вернулись. Механизаторы, которые работали с нами, пахали весной, осенью умерли. Те, кто выжил, не избежали проблем со здоровьем.
Сегодня даже деревень тех нет. Савичи, где я жил, были на 500 дворов, а теперь они почти полностью закопаны. Мне говорили, что и мой дом закопали. Только в этом году на Радуницу я съездил туда посмотреть: стоит, а школа напротив – руины.
Екатерина Коваленя
В тот далекий 1986-й мы с мужем работали в Гомельском пароходстве. Я была поваром, а супруг мой – помощником капитана. Жили на пароходе, трудились весь сезон, пока речка не замерзала, после чего уезжали зимовать в Солигорск. Когда случился взрыв на Чернобыльской АЭС, мы вынуждены были груз толкать толкачом, щебень (в полуторакилометровой зоне от реактора), и дустом этим радиационным дышать. Последствия отразились на здоровье стремительно. Из-за высокой дозы радиации мне, еще тогда совсем молодой, дали II группу инвалидности. Я очень не хотела, просила, чтобы не ставили. Знала бы тогда, что несколькими годами позже уже получу пожизненно I группу… С 93 года из-за воздействия радиации я перестала видеть.
Николай Травков (единственный выживший из тех, кто работал на станции в момент взрыва):
На Чернобыльской АЭС я 10 лет работал инженером КИПиА (контрольно- измерительных приборов и автоматики). Когда произошла авария, нам сразу дали команду погасить все блоки, после чего мы спустились в подвал. Под землей было безопаснее. Ведь радиоактивные пары поднялись вверх, а мы на 12 отметку вниз ушли. Через неделю приехали бэтээры и вывезли нас в чистую зону, за 90 км от станции. Семью эвакуировали раньше. Где-то спустя месяц мы встретились в Минске. За свою жизнь, я, можно сказать, прошел и огонь, и медные трубы. До Чернобыля я был на испытании атомного оружия на Новой земле, и знаю всю эту «кухню», знаю последствия любой аварии. Беда в том, что наши люди порой мало информированы либо не владеют информацией вообще. После взрыва на АЭС никто не знал, как себя вести. Даже ликвидаторы. Их просто кинули: спасайте, как можете. Тот же простейший респиратор «Лепесток» благодаря ткани Петрянова задерживал радионуклиды лишь на 2 часа, затем маску следовало менять. А люди, занимаясь ликвидацией, утром ее надевали и носили целый день… А как спать лежаться – снимают. Вся беда от незнания.
Владимир Каменков, председатель комитета «Ветеранов Чернобыльцев»:
После того как случилась авария на Чернобыльской АЭС, обычных людей из чистых мест одели в военную форму и направили на ликвидацию последствий – более 800 тыс. человек, включая 115 тысяч из Беларуси. И я в их числе. Нас поселили в палатки там, где до эвакуации проживало местное население. Чтобы прекратить выброс радиации, со всего СССР слетелись вертолеты засыпать реактор песком, глиной, свинцом и другими материалами. Но когда реактор был засыпан, появились опасения, что от нагрузки его основание может просесть. Тогда позвали шахтеров, которые вырыли тоннели, под ними укрепили подушку и, чтобы не было разогревания реакторов, провели охлаждающую систему. Если бы они этого не сделали, то мог бы произойти взрыв третьего ректора (пришлось бы эвакуировать и Гомель). Затем начались наземные работы. Были призваны войска, которые определяли, где какой уровень радиации, и заносили показания на карту. А простые люди, призванные на ликвидацию, должны были проводить наружную дезактивацию: специальным составом обрабатывали крыши. Также они вывозили радиоактивный грунт на радиоактивные могильники, которые сами же строили. Будучи главным радиологом, и наблюдая за всей этой возней, я понимал: нельзя очистить местность от радиации полностью, нет смысла все это делать жертвами людей, нужно просто оставить эти места. Но пробиться с этой идеей было сложно. Чтобы хоть чем-то помочь, я разработал памятку о том, как себя вести на загрязненной местности, рассказал о путях попадания радиации в организм. Также следили за полученной дозой излучения. Если у человека она достигала 25 рентген, то его откомандировывали к постоянному месту жительства. В это же время ликвидаторы приступили к выполнению следующей задачи, поставленной сверху, – созданию саркофага. Из Японии и Германии нам прислали в помощь роботов. Но из-за высокой радиации электроника и аккумуляторная система приходили в негодность моментально, так что пришлось еще придумывать, как этих роботов оттуда убирать. В итоге саркофаг строили обычные ребята-ликвидаторы. Помогали добровольцы.
